Как и кровные, приемные матери, как правило, берут на себя большую часть забот о ребенке. Они же чаще инициируют сам процесс усыновления, сталкиваются с давлением стереотипов и несут бремя эмоционального труда. Forbes Woman исследовал гендерные аспекты приемного родительства
Кто принимает решение
«У приемного родительства преимущественно женское лицо. Все-таки вопросы семьи, заботы о детях — как правило, больше женская прерогатива. Эта тенденция свойственна не только российской культуре. Даже в обществах, где предпринимают титанические усилия по гендерному выравниванию (допустим, в североамериканском), есть отдельное позиционирование материнства», — говорит социальный антрополог, преподаватель кафедры социокультурных практик и коммуникаций факультета культурологии РГГУ Мария Золотухина.
Рассуждая о причинах, она обращает внимание на стандартное желание мужчин продолжить род: «Знаменитая установка: построить дом, посадить дерево и завести ребенка. Мужчина настроен продолжить свою фамилию. А если ребенок не родной, это не кровное продолжение». Кроме того, на женщинах лежит ответственность за решения, касающиеся семьи. «Эдакий [семейный] матриархат, чуть-чуть припудренный, скрытый, но характерный для многих традиционных обществ», — поясняет Золотухина.
Мужья реагируют на предложение усыновить ребенка по-разному. Джамиля Алиева вспоминает, что, познакомившись с будущим приемным сыном, сразу поняла, как они нужны друг другу, и муж в тот же день согласился на усыновление, хотя даже не видел ребенка. «Очень благодарна ему за то, что в решающий момент он меня понял и полностью доверился моему решению», — говорит она.
Муж Жанны Королевой долго противился идее приемного родительства из-за собственного негативного опыта — он вырос в интернате, тема сиротства для него была болезненной. Но, как рассказывает Жанна, со временем преодолел внутренние барьеры — сейчас у них несколько приемных детей.
Татьяна Захарова хотела взять в семью ребенка со спина бифида (расщеплением позвоночника), но мужа пугал диагноз и непонятные перспективы здоровья девочки. Татьяна предложила начать с гостевого режима — брать девочку домой сначала на неделю, потом на месяц. «Наверное, полгода мы все обсуждали и оценивали. Было много страхов. В какой-то момент Игорь даже сказал, что точно не готов, попросил у меня прощения. Все это время мы работали с психологом фонда «Спина бифида» и вот, спустя десять месяцев после первого знакомства с Анечкой, поняли, что справляемся».
Алла (имя изменено по ее просьбе) хотела удочерить дочь дальних родственников, когда она осиротела. «Привязанности не было, во мне взыграли скорее жалость и чувство долга — помочь. Муж очень испугался ответственности: мол, у нас два своих сына, это нарушит их интересы, мы не потянем. Я сначала давила на жалость и плакала. А потом подруга посоветовала познакомиться с семьей, у которых несколько приемных детей. Я до сих пор не знаю, какие слова того приемного отца сыграли решающую роль, но муж согласился на удочерение Кати. Правда, сразу предупредил: если какие сложности, основной груз на мне. Со временем он принял Катю всем сердцем», — делится Алла.
Вера (имя также изменено) вспоминает, что очень долго пыталась уговорить мужа усыновить ребенка, когда ее дочь выросла и начала строить собственную семью. «Муж был против, потому что начитался рассказов о плохой генетике «детей алкоголиков». Он сразу сказал, что не сможет открыть сердце неродному ребенку. В итоге мне пришлось отказаться от своего желания. Я поняла, что даже если бы скандалом вынудила мужа подписать документы и привела в дом нового человека, гармонии бы не было. В таких вопросах важно согласие обоих супругов, да и наша дочь настороженно отнеслась к моему желанию. Я выбрала сохранение отношений с людьми, которыми дорожу больше всего. Жалею ли об этом? Думаю, все к лучшему. Семья сохранилась, мы активно участвуем в воспитании внуков, им я отдаю свою нерастраченную любовь», — рассказывает она.
Наталия Ковалева вспоминает, как они с мужем, вырастив троих родных детей, усыновили еще двоих по общему желанию. Вскоре после счастливого пополнения муж сказал Наталии, что они погорячились, и поставил ультиматум: либо отдать приемных детей обратно, либо развод. «Я сказала, что от детей не откажусь. Тогда муж ушел. Причем, весьма показательно: маленький сын сидел на крыльце, и он перешагнул через ребенка. У меня в тот момент вся 20-летняя безумная любовь к мужу испарилась», — говорит Наталья. Сейчас у нее уже пять приемных детей, старшие родные поддерживают ее и не общаются с отцом. «Нового мужчины у меня нет, потому что очень сильно сломал бывший муж. Трудно пока довериться кому-то», — призналась женщина.
Антрополог Золотухина подчеркивает, что мужчины тоже иногда проявляют инициативу усыновить ребенка, но активные приемные отцы, особенно одиночки — скорее редкость.
«Не смогла родить сама»
На приемных матерей влияет и стереотип о «женском предназначении»: выносить, родить самой, выкормить ребенка. Если ребенок не кровный, мать сталкивается с общественным давлением, испытывает чувство вины.
«Здесь причина и в общественном давлении, и в недостаточной информированности о современной медицине. Ведь в культуре и традициях материнство предполагает только самостоятельное рождение ребенка. Когда женщина проходит через естественные роды, она молодец, выполнила свой долг и предназначение. Все остальные формы материнства у нас, к сожалению, стигматизированы до сих пор. Это обусловлено историко-культурными традициями, оказали влияние и обряды (роды как переход, инициация), религиозные верования», — говорит координатор службы психологической поддержки в некоммерческом центре «Душа Мамы» Ирина Черкасская.
Иногда женщины, готовящиеся к приемному родительству, используют накладные животы, чтобы разыграть для окружающих «нормальное» пополнение. В 2010-х на женских форумах существовали целые сообщества «имитушек» — так называли себя женщины, имитирующие беременность. «Раз за разом здесь воспроизводятся все те же жизненно важные вопросы и житейские схемы, вокруг которых выстраивается практика имитации: на работе скажи, что наблюдаешься в частной клинике, где не выдают больничный; не называй точных сроков; не позволяй никому прикасаться к животу; живот можно купить, заказать или самостоятельно сшить из синтепона по выкройке, размещенной здесь же на форуме; помните, «каждая из этого форума (каждая!) очень скоро находят своего ребеночка! Не было еще случая здесь на Еве, чтобы кто-то к установленному ею сроку не нашел младенца», — писала психолог Галина Орлова в статье для журнала «Теория моды. Одежда, тело, культура» об одном из таких сообществ. После 2019 года их активность сошла на нет, но накладные животы и сейчас можно встретить на маркетплейсах.
«К материнству можно прийти разными путями: не только через то, что ты сама вынашиваешь и рожаешь ребенка, а и через другие формы заботы о детях. Говорили ли об этом с нами в детстве?
До сих пор нет единой позиции среди приемных родителей о детском «праве на правду» о биологических родителях, закон также дает родителям возможность самостоятельно решить, сохранять ли в тайне усыновление. Нормализация приемного родительства происходит не так быстро, как нам бы хотелось. Убеждения формируются десятилетиями и поколениями, работа с такими искаженными подходами часто занимает много времени и сил, да и не каждая женщина обращается за помощью к психологу», — заключает Ирина Черкасская.
Эмоциональный труд
«Я могу спокойно уехать на неделю в командировку, точно зная, что рядом с нашим папой у детей все будет в порядке», — делится приемная мама Анна Казанцева. «С воспитанием сразу сложилось так: у кого сейчас есть время и возможность, тот и занимается с сыном. Я, наверное, больше играла, читала книжки, пела песенки и помогала с уроками. Муж чаще катался с Владиком на велосипедах, водил на рыбалку», — вспоминает Джамиля Алиева. «Три дня в неделю я работаю, и все [родительские] обязанности выполняет супруг. Остальные дни я с Анечкой, на мне лежит ее интеллектуальное развитие. Муж часто возит по врачам, а госпитализация — конечно, моя вотчина», — говорит Татьяна Захарова. «Поскольку Никита медик, он сам занимается с Алисой реабилитацией», — делится Анастасия Орлова. Но такие примеры баланса и активной включенности отцов в процесс воспитания детей — все же редкость.
В большинстве семей бремя воспитания лежит на матери. В приемном родительстве все усиливается тем, что ребенок из системы требует больше ласки, тактильных контактов. Человек изначально недополучил любви, потому что родителей не было рядом, и его нужно физически отогревать, объясняет Мария Золотухина. «А в российском обществе не принято, чтобы мужчины проявляли эмоции. В нашей культуре отец семейства скорее отвечает в семье за дисциплину».
Матерям приемных детей чаще приходится жертвовать карьерными амбициями. Яна Новоселова вспоминает, что вынуждена была продать свой бизнес, когда в семье стало уже пятеро детей. Совместить работу с ненормированным графиком и воспитание детей, сложных по характеру и заболеваниям, было нереально. Зато сейчас, когда многие дети Яны выросли и стали опорой, женщина реализуется в благотворительности: возглавляет центр поддержки приемных семей в Подмосковье фонда «Найди семью».
Предпочитают девочек
Еще один гендерный аспект приемного родительства связан с выбором ребенка определенного пола. По данным журнала The Economist, все больше будущих родителей по всему миру хотели бы, чтобы у них родилась девочка, хотя исторически во многих культурах более желанными детьми были мальчики. Приемное родительство позволяет выбрать пол ребенка, и здесь традиционным оказывается как раз предпочтение, отдаваемое девочкам.
«Дело в страхе проблем. Люди боятся плохой наследственности приемного ребенка, и кажется, что с девочками при таком сценарии легче справиться. Меньше вероятность, что дочь попадет в плохую компанию и будет бегать с перочинным ножиком. Понятно, что жизнь гораздо многообразнее, но это мощнейший определяющий посыл в приемном родительстве», — поясняет антрополог Мария Золотухина. Она отмечает еще одну установку, которой руководствуются приемные родители: к дочке легче прикипеть, найдя в ней что-то милое.
Часто выбор пола будущего приемного ребенка определяется полом кровного ребенка, который уже есть в семье. Обычно, если в семье есть сын, удочеряют девочку, и наоборот — чтобы не возникало искушение сравнивать кровного и приемного детей. Но бывают исключения: в семье Королевых хотели девочку-ровесницу маленькой дочери, чтобы сводные сестры могли стать подругами. «Когда мы взяли Аню, им с Катей было по пять лет. Аня старше на семь месяцев. Для Кати Анечка с самого начала стала сокровищем: она готова была все уступить сестренке, все простить, и потом в школе всегда ее защищала», — говорит Жанна.
Источник информации: cетевое издание «forbes.ru» https://www.forbes.ru/
